Травинка на холодном ветру. Из цикла «Потускневшая жемчужина» - Александр Басов

«Как странно, – подумала девушка, – я только сейчас это поняла. Целых три длинных сезона мне было мучительной стыдно от одной лишь мысли о смерти мамы. Выходит, я сама заставляла себя страдать по совершенно надуманному поводу?».

«Ещё как заставляла, – моментально откликнулось Сомнение, – а к платьям после похорон так и не притронулась. Наверное, совестно стало».

«Это ты мне и подсунула идиотскую мысль о платьях!».

«Я? – Возмутилось Сомнение. – К твоему сведению, меня вообще не существует».

«С кем же я тогда разговариваю?».

«Про шизофрению в информатории читала? Ты под это описание прекрасно подходишь».

«Я не сумасшедшая!».

«Ага. Кто бы говорил. Докажи. Если ты не сумасшедшая, то ты сможешь сделать одну вещь, недоступную обычным психам».

«Какую?».

«Заставь меня замолчать, – злорадно предложило Сомнение, – а я лишний раз напомню, какая ты бессердечная дрянь. Только полностью лишённые морали люди могут думать о платьях на похоронах матери!».

«Замолчать, говоришь? Легко! – Приняла вызов Милена. – Мои детские воспоминания давно нуждаются в переосмыслении. Не переставая любить свою маму, я должна признать, что она уделяла мене не так уж много внимания. Я уже не ребёнок, поэтому способна понять, что мама была хорошей женой моему отцу. Но даже на его долю приходилось только часть времени, которое она тратила на свои исследования. Мне же от всего этого доставались, лишь жалкие крохи. Я не собираюсь осуждать её, но должна признать, что созданный моим воображением образ мамы был лучше оригинала. Видимо, в день похорон я была слишком потрясена тем конфликтом, который возник в моей голове. Образ идеальной мамы не мог сосуществовать с „чудовищной“ мыслью о платьях. Теперь я понимаю, что глупо винить себя за детское желание, так некстати вырвавшееся из моего подсознания в день похорон. Этого достаточно, чтобы ты заткнулась?»

Девушка немного подождала, но Сомнение, обожавшее откликаться на мысли в вопросительной форме, на этот раз не ответило.

«Вот так-то! Заставить тебя замолчать – пустячное дело. И нечего мне диагнозы ставить. Ши-зо-фре-ни-я! Тоже, мне – психиатр выискалась!».

– Что ты сейчас сказала, милая? Я не расслышала.

Милена вздрогнула и вернулась к действительности.

– Ничего, тётушка Ада. Нам ещё долго идти?

– Нет, мы на месте. Народ, увидев тебя, шарахнулся в стороны, так что отсюда всё будет хорошо видно и слышно. Давай, я тебе поправлю платок.

Аделинда осторожно сдвинула в сторону складки ткани, чтобы девушка смогла одним глазом видеть происходящее на площади. Войска уже выстроились для торжественного марша. Милену неприятно кольнуло, что солдаты стояли спиной к баронскому замку. Офицерский состав гарнизона обосновался на ступеньках Собора, прямо на тех местах, где обычно сидели нищие. Похоже, новый командующий привёз с собой из Остгренца соответствующие инструкции. Выглядело это до невозможности глупо, ведь, про нищих в Кифернвальде знали все жители, и офицеры исключением не были.

«А может, с точки зрения архиепископа, и не глупо, – подумала девушка, – скорее, символично. Раньше войска проходили маршем мимо баронского замка, а теперь мимо церкви. Это должно напомнить людям, кто здесь хозяин».

Командование гарнизоном расположилось чуть поодаль от насиженных нищими мест. Рядом с полковником Гюнтером стоял человек, одежда которого напоминала мундир строевых офицеров, но имела существенное отличие по цвету и покрою. Скучающее выражение лица выдавало в нём столичного жителя, волею судьбы попавшего в глубинку. Чуть в стороне находился высокий представительный мужчина в парике и мантии, надеваемой на службе юристами. Единственным различием были вышитые на мантии символы, значение которых Милена не знала.

– Исполнительный секретарь Верховного Суда Восточного герцогства, доктор права Алистер! – Объявил глашатай.

Юрист сделал шаг вперёд, словно гусак, дёрнул шеей, изображая поклон.

– Эй, блондиночка! – Раздался из толпы нетрезвый мужской голос. – Что ты делаешь сегодня вечером?

Милена почему-то решила, что пьяный выкрик был адресован ей, и попыталась спрятаться за спину Аделинды. Но уже следующая реплика того же зрителя расставила всё на свои места:

– В этом халатике ты, чудо, как хороша, дорогая!

Следом раздался дружный хохот собравшихся. Из их комментариев можно было понять, что объектом насмешек стал остгренцский юрист. Его белый завитой парик и расшитая мантия сильно понравились местным острословам, выбравших их в качестве мишеней для незамысловатых шуток. Едва ли жители провинциального городка знали, что степень доктора права дарует его обладателю личное дворянство. Насмешки могли дорого обойтись зрителям, вздумай мессир Алистер поднять вопрос об оскорблении достоинства дворянина. Видимо, юрист сообразил, что устроив пикировку с толпой, он рискует превратить мероприятие в фарс. Не произнеся ни слова, Алистер сунул в руки глашатаю свиток с печатью и отступил назад.

Глашатай развернул свиток и стал зачитывать текст:

– Решением Верховного Суда Восточного герцогства, барон Трогот, полноправный владетель поселения Кифернвальд и окрестных земель, признан временно неспособным нести обязанности сеньора по отношению к вышеупомянутому населённому пункту и окружающим его территориям вследствие болезни. Несовершеннолетняя дочь его милости, барона Трогота, наследная баронесса Милена признана пропавшей без вести при невыясненных обстоятельствах. В сложившихся обстоятельствах Верховный Суд Восточного герцогства постановил: впредь до выздоровления барона Трогота передать его функции двум должностным лицам: временному управителю и судебному исполнителю. В обязанности временного управителя входит административное управление поселением Кифернвальд и окрестными землями, включая сбор налогов и податей. В том случае, если баронесса Милена даст о себе знать, временный управитель примет на себя обязанности опекуна до выздоровления барона Трогота или до её совершеннолетия. Временным управителем, – глашатай сделал паузу, обведя взглядом присутствовавших на площади людей, – назначен советник Вольфганг, член Городского совета Остгренца. В обязанности судебного исполнителя входит надзор за соблюдением законов Восточного герцогства на вверенных ему территориях. Судебная власть переходит к доктору права Алистеру. Решением Генерального штаба Вооружённых сил Восточного герцогства, командующий гарнизоном Кифернвальда, полковник Гюнтер освобождён от занимаемой должности в связи с переводом на другое место службы. Новым командующим гарнизоном назначен штаб-офицер Логарт, чьи обязанности, как и его предшественника, определяются Уставом и Присягой на верность.

Глашатай свернул свиток и сделал шаг в сторону, уступив своё место мужчине в странном мундире. Подняв вверх руку, он лениво помахал ею, будто провожал кого-то и только после этого отдал воинское приветствие.

Последняя новость вызвала оживление среди офицеров. Было заметно, что почти каждый из них недоволен таким назначением. Похоже, им было трудно смириться с тем, что командование поручили не боевому офицеру, а представителю Генштаба.

«Помнится, отец был невысокого мнения о способностях штабистов, – подумала Милена, – говорил, что там собрались одни карьеристы, основная цель которых выслужиться перед начальством»

Услышав из уст глашатая о болезни барона фон Кифернвальд, она не захотела этому верить и теперь искала любой повод, чтобы переключить своё внимание на другую тему.

В толпе зрителей началось движение, из передних рядов в задние стали просачиваться какие-то люди. Девушке показалось, что один из них особенно усердно насмехался над внешним видом остгренцского юриста. Узнав, что он назначен судебным исполнителем, шутники решили не искушать судьбу и скрыться от возможного гнева правосудия.

На площади начались приготовления к торжественному прохождению войск. Младшие офицеры уже заняли свои места во главе подразделений, гарнизонный оркестр заиграл «Марш пограничной стражи».

– Ты хочешь остаться и посмотреть парад? – Задала вопрос Аделинда.

– Нет, тётушка, – ответила Милена. – Мне сейчас не до этого. Пойдём домой.

– Пойдём, милая. Будет лучше, если мы сделаем это прямо сейчас.

Всего в квартале от площади улицы были пусты, практически всё население маленького городка собралось сейчас в центре. Аделинда сочла возможным изменить положение платка на голове Милены, чтобы той было лучше видно дорогу. Взглянув в лицо девушки, знающая нахмурилась:

– Вижу, что ты расстроена, милая.

– Да. Скажи мне, тётушка Ада, а ты веришь тому, что сказал глашатай? Будто бы мой отец настолько болен, что не в состоянии исполнять обязанности сеньора?